Новая волна

Помнится, когда мне было лет восемь, 90-ые не казались такой уж суровой эпохой с финансовым кризисом, ваучерами, «мммами», угрюмыми постсоветскими гражданами. Те времена ассоциируются у меня исключительно с первой барби, жвачкой «love is…», игрушкой-пружинкой, которую сейчас практически невозможно достать, и… с попсой. 


Тогда была повальная попсомания! Главными объектами желания всех девочек-подростков были «Иванушки International», «Руки Вверх!» и Андрей Губин. Те, кто постарше и агрессивнее, слушали Виктора Цоя и кричали в подворотнях «Панки, хой!», но большинство все равно плакало на концертах «На-на», пело наизусть «Крошка моя, я по тебе скучаю…», спорило, кто круче: Бритни Спирс или Кристина Агилера и заклеивало еще советские обои в своих комнатах плакатами с «Five» и «Backstreat Boys». Та жизнь с попсой была для подростков весела и прекрасна! Пока родители попадались на удочку создателей финансовых пирамид, мы обменивались аудиокассетами и не отлипали от МТВ. 
Когда-то это было по-настоящему здорово и, не побоюсь этого слова, модно! Сейчас же, если ты в компании спросишь, нет ли у кого последнего альбома Сережи Жукова, тебе ответят либо «хорошая шутка, ха-ха-ха», либо покрутят пальцем у виска.



Проходят годы, эпохи, а с ними меняется и мода. Это сейчас мы взрослые и умные, поэтому легко оперируем словом «субкультура», а в 90-ые никто и не задумывался о том, как называется эта поголовная попсомания. Только сегодня я узнаю, что пока все мои ровесники тихонько мурлыкали себе под «упс, ай дид ит агейн», существовали и те, кто дышали грандж-роком, боготворили Курта Кобейна, заслушивались Pixies и жили старым добрым рок-н-роллом от, например, The Doors. Были и те, кто разбирался в экспериментальной электронике, были и те, кто мог танцевать только под заводной фанк, и те, кто в “широких штанинах» изображали героев гангста-рэпа. Но все это существовало в своеобразном подполье, тогдашние СМИ представляли вниманию общества только новинки поп-музыки, сообщали о жизни только поп-звезд и представляли новоиспеченных поп-исполнителей. Ни в одной газетенке мы не могли прочесть ни слова о рок- или рэп-исполнителях.
Появившиеся тогда Би-2, Земфира и другие современные «ветераны» отечественной рок-сцены были на публике и, казалось, что российский арсенал рок-музыки на них и завершается.
Но шли годы, русская попса стала становиться все более и более позорным увлечением. «Краски», «Шпильки» заменили канувших в лету «Стрелок» и «Блестящих», а оставшиеся группы потеряли былое очарование. Поклонники поп-музыки стали больше слушать западных исполнителей: приятнее было смотреть качественные дорогие клипы той же самой Шакиры, чем портить глаза снятым чуть ли не на любительскую камеру видео «Старший брат» Красок.

Параллельно все большему вниманию наших «меломанов» подвергался рэп. Нам стал известен такой бравый белый парень, который впервые «зачитал» ритмы чернокожих собратьев, как Эминем. А вскоре и на нашей земле появился собственный герой хип-хоп культуры – Децл. Опять же в подполье в это время у нас родилось много ныняшних известных рэп-команд.
Волна опопсевшего рэпа пронеслась по России, оставив за собой шлейф поклонников, и принесла за собой новую моду. Вероятно, это самая «роскошная» из всех ныне существующих субкультур – r'n’b (rhitm and blues). Когда-то ритм-н-блюз был музыкой маленьких ресторанчиков, наполненных сигаретным дымом, виски и афро-американцами. Но как-то незаметно эти три заветные буквы стали расшифровывать как «rich and beautifull», то есть «богатый и красивый», что коренным образом поменяло не только самих поклонников р-н-б, но и музыку. Ритм-н-блюз (а точнее, то, что от него осталось) стал музыкой «золотой молодежи». Еще вчера они играли роли чернокожих уголовников, выросших в трущобах Гарлема, убивших пару человек ради куска хлеба, отсидевших свой срок в тюрьме и вышедших на волю с множеством татуировок, по традиции спущенными штанами и авторитетом в преступном мире. Сегодня – они разбогатевшие гангстеры с золотыми зубами, «дольче-энд-габана» ремнями, окруженные толпой смугловатых упитанных девушек, на которых много золота и мало одежды. Они буквально купаются в своих деньгах. Эти ребята – просто памятники безвкусной неуместной роскоши. Когда-то они бегали по подворотням»черных районов» с пистолетами, сегодня – они трясут пятыми точками под r’n’b-мелодии и обливаются шампанским.
Можно подумать, что это всё там, в США, и это так далеко от нашего общества, но ничего подобного. Волна повального увлечения r'n'b-культурой началась лет 5 назад и до сих пор некоторых не «отпускает». Белолицых (совсем не негритят!) мальчиков в кепках с широкими козырьками и их девушек в золотых цепях (при чем цвет лица девушек обычно вызывает недоумевание: либо она перележала в солярии, либо переборщила с количеством тонального крема) легко встретить где-нибудь на Манежной площади. Да, пускай их ремни и сумки лишь грубая подделка «гуччи» из подземного перехода, зато им обеспечен проход в ночной клуб Тимати и довольно дешевая иллюзия роскошной жизни.

Обычно пытливым умам молодежи становится как-то скучно, когда твоим увлечением, стилем или музыкой вдруг становится одержима половина знакомых, родная субкультура кажется оплеванной и уже не такой уж и привлекательной. Тогда и появляется что-то новенькое. А, как всем известно, новое – это хорошо забытое старое, поэтому мало кто удивился когда мода на r’n’b ушла обратно в псевдо-гламурный андеграунд и те, кто вчера любил 50 centа, выкинули его компакт-диски и перекинулись на рок. К чему вся эта золотая шелуха, если есть что-то довольно простое, но одновременно тяжелое, например, альтернативный рок. Тут и новая волна увлечения Куртом Кобейном, вспомнились альтернативные группы 90-ых, как кстати появился телеканал А1, ориентирующийся на подобную музыку с лозунгом «Альтернатива есть!», в России появилось множество коллективов, позиционирующих себя как альтернативщики. «Национальными героями» четырнадцатилеток стали ##### (5'diez), Jane Air, Neversmile, Оригами и многие, многие другие, с одинаковой музыкой, длинными незапоминающимися названиями и грустными текстами. То было не к добру: вместе с альтернативой невероятную популярность приобрело эмо-движение, которое до 2000-каких-то вообще было мало кому известно и эти самые альтернативные группы регулярно стали называть эмо, которые и стали послушивать эти в прошлом, альтернативные группы. Немногие слышали об эмо до той поры, а кто слышал, то и довольно поверхностно отзывался о них: какие-то ребята в Европе, грустные, в розово-черном. Обо всех особенностях эмо, России, к сожалению, пришлось ознакомиться детально, эта субкультура стала настоящей «мученицей» из всех когда-либо существовавших движений. Трудно припомнить, когда еще столько подростков от Дальнего Востока до Калининграда помешались на одной и той же музыке, на одних и тех же атрибутах, на одних и тех же цветах и одних и тех же людях. Немецкая группа «Токио Хотел» с солистом (или все-таки солисткой?) снискала в России такую славу, что не один раз приезжала в Москву, где собирала битком набитый «Олимпийский».
Как только эмо-культура начала попсеть, про нее стали писать в «МК» и говорить по телевизору, миллионы ревущих девочек и мальчиков с длинными черными челками, кричащих о суициде и неразделенной любви разделились на два воинствующих лагеря: тру и нетру. Это было (да где-то до сих пор и есть) забавно: одинаково одетые ребята с сумками-почтальонами, на которых тыква из «Кошмара перед Рождеством» Тима Бёртона, пытались доказать друг другу, кто из них имеет право называться эмо-кидом, а кто позер. Предполагалось, что позеры – глупые существа, не способные во всю силу оценить трагические завывания группы «Оригами».
Неудивительно, что эмо-помешательство вызвало бурное обсуждение в обществе. Кто-то недоумевал (а именно зрелые люди), кто-то осуждал, кто-то зарабатывал на этом деньги, а кто-то просто высмеивал субкультуру. Регулярно стали появляться статьи в газетах о девочках, вскрывших венах под любимую песню. Появились антиэмо, борющиеся за позитив и имевшие единомышленников в виде скинхедов и фанатов, которые регулярно избивали подростков, хоть чем-то походивших на эмо. Постепенно, все это безобразие подошло к логическому завершению, когда об эмо узнала каждая собака и «эмо-кид» стало звучать как оскорбление.
Бывшие эмо разбрелись кто куда: из них выросли агрессивные поклонники хард-кора, металла, кто-то остался слушать альтернативу, кто-то и вовсе ушел от рок-звучания к электронике или вообще вернулся к истокам – к попсе.

За последние годы слово «попса» приобрело негативный окрас: это уже не только былая поп-музыка, а какое-либо явление, ставшее до неприличия популярным, принадлежать к которому становится дурным тоном. Так почему же так безудержно попсеют субкультуры? Одна за одной, из года в год подростки «вытаскивают на свет» из андеграунда не имевшее раннее широкой известности веяние и популяризируют его до такой степени, что оно умирает. Они с жадностью выпивают из него все соки в виде музыки, стиля, идеологии и когда-то интересная, необычная субкультура становится, в лучшем случае, серым явлением, порождая абсолютно идентичных друг другу людей, либо, в худшем – меткой позора (смотри «эмо»).
Самое странное, что так было не всегда: вспомним, к примеру, «хиппи». Из книг, фильмов, Интернета мы можем узнать об их веселых 60ых с антивоенными лозунгами, яркой одеждой и легкими наркотиками. В целом впечатление складывается вполне приятным, субкультура кажется достойной внимания и довольно забавной вехой в истории культуры человечества. Или приведем отечественный пример: стиляги, приобретшие былую популярность сегодня с легкой руки создателей фильма «Стиляги» - о них тоже ничего плохого мы сейчас не скажем, но что вспомнят об эмо наши внуки? Ничего положительного и в памяти не осталось: клонированные детки в черно-розовых кедах и с черными челками, закрывающими пол-лица.

После этого, я бы сказала, вопиющего случая с популяризацией эмо-культуры, представители еще оставшихся в подполье субкультур, сильно заволновались – кто следующий? К сожалению, ответ не заставил себя долго ждать: как грибы стали вырастать худощавые, бледнолицые юноши и девушки, слушающие старый рок-н-ролл (или достойный современный инди-рок), читающие альтернативную прозу и журнал «Афиша», поклонники авторского кино «не для всех», по натуре – снобы, увлечение (стандартно) – фотография и выставки на «Винзаводе». Всё их существо будто кричит, что они полная противоположность r’n’b-тусовки: те в теле – мы худые, они богатые – нам доход не важен, они бездушные – у нас тонкая душевная организация и интеллект, у них всемирно известные лейблы – у нас секонд-хэнд! Кто же они? Названия для них долго не могли придумать, но их снобическая интеллектуальность не могла не начать раздражать. С одной стороны, нет ничего плохого в том, что они хоть чем-то интересуются: до того ни эмо, ни попсушники сроду книжек в руках не держали и на выставки только со школой в Третьяковскую галерею ходили. А «эти» и читают, и кино хорошее смотрят и в музеи-театры ходят, и выглядят практически всегда прилично: а-ля денди начала века в пальтишках и в очках Ray Ban, но и на них нашелся судья. В сентябре 2008ого вышел номер «Афиши», в котором писалось об итогах прошедшего в конце июля ежегодного фестиваля Пикник «Афиши», так вот посещаемость Пикника побила все рекорды прошлых лет – музей-заповедник Коломенское в тот день посетило порядка 60 тыс. человек, добрая часть из которых эти пресловутые интеллектуалы. Автором нашумевшей статьи «На сложных щах», в которой говорилось о феномене хипстеров (а именно так их окрестили), стал сам главный редактор журнала Юрий Сапрыкин. Он утверждал, что хипстеры – самое бестолковое поколение, у которого нет никаких целей кроме посещения клуба «Солянка» и подбора винтажной одежды, они не объединены никакой идеей. Ведь хиппи в 60ые стремились к миру без войны, а панки в 80ых - к анархии, а у хипстеров нет ничего такого. Эта статья получила широкое обсуждение в Интернете, но все сошлись на том, что «Афиша», журнал, вскормивший «ложными щами» целую субкультуру и так странно развенчавший ее мировоззрение в один номер, следовала по принципу «я тебя породил, я тебя и убью». Что хотел этим сказать Сапрыкин – неизвестно, а о том факте, что он поставил в тупик 90% собственной аудитории, и говорить не стоит. Модников развелось в самом деле уже предостаточно, по традиции, появились уже и позеры.
Хипстеров все чаще можно встретить в толпе, а сеть магазинов «Топшоп» помогла в этом: появившись, как линия относительно недорогой европейской одежды для молодежи, она мигом приобрела популярность у хипарей своей малоизвестностью и оригинальностью вещей, но вскоре очередной бутик открыли в «Охотном ряду», и народ потянулся. Все больше мальчиков и девочек стали одеваться именно там, покупая низкокачественные футболки с красивыми принтами за неоправданно высокую цену. А за одеждой началось (хотя, если быть точнее, начинается) и повальное увлечение инди-музыкой. Возникшая, как независимая (от англ. indiependent – независимый) молодежь, инди-модники становятся зависимыми от самих себя. Их все больше, секонд-хэндов и магазинчиков с необычной одеждой такое же количество, как и раньше, столько же и концертов с экспериментальной музыкой, места их обитания не меняются – постепенно становится тесно.

Таким образом, на наших глазах попсеет не просто стиль в одежде или субкультура, а целый образ жизни. Скоро позором станет слушать инди-рок, бывать в «Солянке» и читать «Большой город». Что мы можем сделать? Да ничего, подобные процессы в обществе необратимы. Вспомнить классику: когда появлялись первые декабристы, с ними возникали и декабристы-позеры (читай «Горе от ума»), когда появлялись первые нигилисты, с ними возникали и нигилисты-позеры (читай «Отцы и дети»). Что говорить о Пете-хипстере и Маше-эмо, когда у Чацкого с Базаровым еще двойники были?
Течения, субкультуры, взгляды, как и любые модные явления, живут своей короткой, порой искрометной жизнью и, стихийно зародившись, почти также стихийно трагически погибают. Каждая эпоха оставляет в памяти современников воспоминания не только о войнах и государственных переворотах, об обществе и морали, но и о музыке. Что, интересно, мы вспомним лет через 30, когда наши дети (а может и внуки) спросят нас о далеких 00-ых: эмо, рэпперах, попсу, хипстеров? Время покажет.